Новостной портал жителей посёлка Каменный Ключ 
Прокопьевского района Кемеровской области
Каменный Ключ
Новостной портал жителей посёлка Каменный Ключ Прокопьевского района Кемеровской области

Жители посёлка

Дата:

22.01.2014

Автор:

Admin

Комментариев:

0

Иванова Людмила Владимировна

Людмила Владимировна Иванова родилась 12 июля 1961 года в поселке Тээли Бай-Тайгинского района Тувинской автономной области. Её отец, Шабалин Владимир Михайлович, всю жизнь был не только учителем, директором школы, но и ученым по призванию. Мама была учителем русского языка и литературы. В 1965 году семья прочно осела в Каменном Ключе.

По окончании средней школы Людмила училась на историческом факультете КемГУ, затем вернулась в Каменный Ключ. Преподает в школе уроки истории. Постоянно публикует в различных газетах свои очерки на исторические и литературные темы. В 2006 году была награждена дипломом за активное участие во Всероссийском творческом конкурсе, посвященном истории государственной символики Российской Федерации «Овеянные славою флаг наш и герб», за стихотворение «Российскому флагу». Много раз награждалась дипломами и грамотами за высокое исполнительское мастерство и активное участие в районных конкурсах чтецов-любителей. Награждена грамотой за участие в районном конкурсе «Учитель года – 2006», Благодарственным письмом за долголетнее плодотворное сотрудничество с газетой «Сельская новь».

В девяностые годы Людмила неоднократно, вместе с семьей, становилась призером и победителем районных интеллектуальных игр «Читающая семья» и «Счастливый случай». В 2007 году участвовала в областном конкурсе читающих семей.

К вышесказанному можно было бы добавить ещё немало интересных фактов о Людмиле и её семье со слов односельчан или из других источников (библиотека, интернет), но в процессе подготовки статьи совершенно случайно в электронной базе Центральной Библиотеки Прокопьевского района был найден уникальный материал по этой теме - статья "Родословная семьи Шабалиных-Ивановых", написанная Людмилой Владимировной. Здесь, так сказать, от первого лица описаны важные биографические моменты фамилии Шабалиных - от глубокого прошлого до сегодняшних дней. Безусловно, эта статья должна послужить прекрасным дополнением к тому материалу о семье Шабалиных, который мы уже собрали на страницах нашего сайта. Ниже вы можете ознакомиться с сокращённой копией этой публикации (полную версию статьи читайте на сайте mucbsprokopregion.ru).

Родословная семьи Шабалиных-Ивановых

Происхождение, детство и юность моего отца

Первым из известных нам предков со стороны отца был Елисей Иванович Комаров, примерно 1875 года рождения, крестьянин из деревни Комары Яранского уезда Вятской губернии. Он был грамотным человеком, умел читать и писать. В Яранском уезде крестьяне жили бедно. Елисей Комаров по просьбе своих земляков стал путешествовать по России в поисках «богатой» земли. По семейным преданиям, пути его пересеклись однажды с тропами странствий Алексея Пешкова, будущего писателя Максима Горького. Во время многолетних странствий Елисей Комаров, чтобы прокормиться, останавливался в крупных селах и деревнях, чтобы учить детей грамоте (стремление к учительству возродилось через два поколения в моем отце). В начале XXвека он нашел, наконец-то, «страну Муравию» (прямо по Твардовскому!) - в селе Кузедеево, на юге Кузнецкого уезда. Его поразил знаменитый реликтовый «липовый остров» и сказочно сладкий, целебный мед. Елисей Иванович возвращается в Комары, оформляет документы и отправляется с семейством в Сибирь уже навсегда. Шла столыпинская реформа. Крестьянам из европейской России при переезде на новые места государство оказывало материальную помощь. Так же оно помогло и семье Комаровых. Однако в Кузнецком уезде семье Комаровых разбогатеть не удалось. Старшая дочь Мария Елисеевна, будущая бабушка моего отца, поехала в город Кузнецк, где стала портнихой. Вторая дочь, Аксинья Елисеевна, вышла замуж за шорца Николая Константиновича Табакаева. Сын Николай Елисеевич был призван в армию и стал служить в Томске. В 1912 году он вступил в партию большевиков, активно участвовал в Гражданской войне. Командовал небольшим красноармейским отрядом, воевавшим с колчаковцами в районе Кузедеева. Потерял ногу, всю жизнь получал пенсию как инвалид Гражданской.

Интересно, что избранником Марии Елисеевны, бабушки отца, был тоже шорец по происхождению, Николай Александрович Майнаков, человек достаточно примечательный. Он был родом из старинного шорского сеока, проживавшего в районе нынешнего Междуреченска. Ему повезло: один богатый купец приметил талантливого, грамотного самоучку-шорца и послал его на учебу в Санкт-Петербург, где он закончил коммерческое училище. Майнаков вернулся в Сибирь и стал работать приказчиком, вероятно, в лавке того самого купца. В 1914 году они поженились с моей прабабушкой Аксиньей, но брак оказался кратковременным, они разошлись в 1916 году. В 1915 родилась моя бабушка Евгения… Какова дальнейшая судьба моего прадеда, толком неизвестно. Помню туманные намеки моего отца, что хитрый Майнаков вроде бы быстро разбогател аккурат перед революцией, но столь же быстро спустил нажитое, предчувствуя крах устоявшегося миропорядка и опасность быть богатым… Евгения выросла без отца. Жить они с матерью остались в Кузедеево, и жизнь их складывалась трудно: училась бабушка всего два года, всю жизнь читала по складам; работать стала с 12 лет, сначала в коммуне, а потом в колхозе «12 лет Октября». В 1936 году она познакомилась с Шабалиным Михаилом Николаевичем, который родился и жил в Кузедеево. Они, как тогда говорили, быстро «сошлись» и «разошлись», но в результате родился мой отец Владимир – 1 августа 1937 года. Шабалин после окончания учительского института не вернулся в Кузедеево (о его жизни – ниже). Семья переехала из Кузедеево в Байдаевку, поближе к дяде Николаю Елисеевичу и тете Аксинье Елисеевне. Отца мать его и бабушка растили одни, хотя несколько лет в семье жил отчим, и с ним, как признавал мой отец, жить было существенно лучше. В общем же у отца было очень тяжелое детство, голодное, босое, типичное для многих детей военного времени. Он никогда не ел досыта; он стоял в страшных, длинных очередях за хлебом, из которых мальчишку порой выталкивали; он дожидался весны, чтобы рвануть в тайгу, набрать там колбы (черемша, сибирский чеснок, до сих пор популярнейшее в наших краях растение), затем грибов и ягод, продавать все это и покупать что-нибудь более существенное поесть… Он несколько раз чудом избежал гибели: сорвался молоток у соседа-бондаря и просвистел над головой трехлетнего мальчика; его кусала гадюка; шесть раз тонул в Томи, пока не научился сам плавать; падал с высокого дерева; мог элементарно умереть с голоду. У меня всегда было такое ощущение, что Евгения Николаевна практически об отце не заботилась, особенно после смерти бабушки Марии Елисеевны… Однако отец очень любил свою матушку и всю жизнь о ней преданно заботился, умерла она у нас дома в Каменном Ключе в 1994 году…

Мой отец лет до сорока имел странную привычку: просил маму покупать больше хлеба, нарезать его на ломтики, сушить и потом хранил сухари в сенях, в бочках и мешках. (Я отлично помню эти сухари, которые мы с братом иногда похищали и с чувством грызли где-нибудь в тайном углу). Это была не причуда, это было стремление обезопасить себя на случай голода, и характерно оно для людей, которые в детстве не просто плохо питались, а именно были на грани жизни и смерти от голода, и не странно это, а страшно. Такая же привычка, говорят, была у людей, спасшихся из блокадного Ленинграда… Только в шестнадцать лет, уже при Хрущеве, мой отец впервые увидел яблоки и конфеты, а хлеб, обычный хлеб, перестал быть для него деликатесом… Позже отец перестал сушить сухари, но продолжал запасать продукты: муку, крупы, сахар, масло постное. И ведь как нам эта его привычка помогла в голодные 90-е годы!

Учеба в школе для отца поначалу тоже была прямо-таки испытанием. Пошел он в школу не в семь лет, а в восемь, потому что ему было не в чем туда идти. А еще у него уже к этому моменту была очень сильная близорукость, и никто этого долго не замечал! Он сидел на задней парте и ничего не видел, ничего не понимал, слыл – при его-то способностях! – самым слабым и глупым! Он уже решил было удрать из школы - и вот, в последний момент, в школу пришла новая учительница Римма Филатовна, женщина прошла всю войну и вошла в класс еще в военной форме… Она сразу высмотрела маленького полуслепого мальчишку, увидела, что он вовсе не тупица, а просто очень плохо видит, пересадила его за первую парту, добилась, чтобы ему выписали очки… И стал Володя Шабалин отличником и активистом, и таким оставался до 10 класса, да и всю свою жизнь, в общем! Вот так умный и чуткий человек может повернуть в хорошую сторону жизнь другого человека. Другой любимой учительницей моего отца была Людмила Владимировна, молодая москвичка-литераторша… В 1955 году отец закончил школу № 30 в Абашево (семья уже жила там) и решил поступать в Сталинский педагогический институт (нынешний Новокузнецк назывался некоторое время Сталинск), на филологический факультет. Интересно, что же его подвигло, гены Елисея Ивановича или пример любимых учителей? На первый экзамен – сочинение – он пришел совершенно больной, с жуткой ангиной и высокой температурой, и поэтому написал сочинение на «три», но остальные экзамены сдал на «отлично» и поступил. В институте был комсомольским активистом, почти отличником, членом драмкружка, ему даже предлагали перейти работать в Новокузнецкий драматический театр. При этом нищета продолжалась. Чтобы как-то питаться и одеваться, помогать матери, он все время подрабатывал. Писал статейки в газету «Кузнецкий рабочий», летом косил сено в колхозе, вместе с другими студентами ездил на уборку урожая. Но на первом курсе всю зиму проходил и проездил домой в Абашево в тесных резиновых сапогах. В институте были прекрасные преподаватели, они видели в нем будущего прекрасного журналиста и ученого, один преподаватель хотел завещать ему свою библиотеку, если он будет изучать диалектологию под его руководством. Но отец, закончив институт в 1960 году… уехал в далекую Туву и стал работать в поселке с красивым названием Тээли Бай-Тайгинского района сначала учителем, а потом директором школы…

И тут я прерываю свое повествование, чтобы обратиться к истории моей мамы Риммы Петровны.

Происхождение, детство и юность моей матери

Странно, но из отдаленных предков моей мамы известен тоже только ее прадед, Стрельников Сергей, бывший родом из простых крестьян. Но он тоже был, видимо, как и Елисей Комаров, «продвинутый», и поэтому служил десятником у помещика. Жила семья очень неплохо в селе Богдановка Петровского уезда Самарской губернии. Было у Стрельникова три дочери, Татьяна, Полина и Анисья, года рождения 1894-го. Анисья-то и стала бабушкой моей мамы. Она переехала в Самару, умудрилась купить там полуподвальную квартирку, вышла замуж за некоего Лизунова Василия. В 1917 году у нее родилась младшая дочь Валентина (были еще старшие Дора и Вера). Относительно Валентины Васильевны, моей бабушки, тоже существует семейная легенда: якобы ее отцом был некий, вовсе неизвестный науке, австрийский военнопленный, подъедавшийся где-то в Самаре! Подтверждения этому нет, а в разлохмаченном от старости свидетельстве о рождении бабушки черным по-желтому записан отец, товарищ Лизунов. Но… хочется ведь чего-то необычного! А вдруг и правда где-то в Австрии существуют наши дальние родственники! Тем более – мама моя Римма Петровна по внешности ведь типичная немка: золотоволосая, с рыжиной, белолицая, с зелеными глазами… Правда, как выглядели ее бабушка и тети, мы мало знаем… а про товарища Лизунова не знаем вообще ничего! Точно также совершенно непонятно, кто такой товарищ Петр Сапожников, от которого в 1938 году, 2 мая, Валентина Васильевна Лизунова родила дочь Римму, мою маму. Мы даже толком не знаем, были ли они женаты. Знакомая до боли история, правда? Я думаю, что когда мама и отец встретились в Туве, они немало разговаривали; возможно, их поразила схожесть их семейных историй; безотцовщина в двух поколениях, оба единственные дети в семьях, оба настрадались. Правда, мамина мама после войны вышла замуж, но лучше бы она этого не делала… Дело в том, что в 1947 году в семье произошла страшная трагедия. Мамина тетя Вера Васильевна Лизунова, служившая в НКВД, прошедшая всю войну, шла как-то вечером по ночной Самаре (тогда Куйбышев) со спутником, своим сослуживцем-офицером. Ее сбил грузовик, переехал грудную клетку. Молодая женщина, недолго промучившись, умерла. С мужчиной ничего не случилось. Впоследствии, уже в конце 80-х годов, когда выплыла на свет правда о сталинском времени, у меня зародилось стойкое подозрение, что смерть Веры не была случайной. Ведь она служила в НКВД, могла перейти кому-то дорогу; а после войны у нашего кровавого тайного ведомства «вошло в моду» именно так казнить людей – сбивать ночью грузовиком. Так, в частности, погиб в Киеве великий актер Михаэлс в 1946 году... Бабушка Анисья, узнав про смерть дочери, прожила недолго. Девочка Римма осталась с мамой, а потом и с непутевым отчимом. Будь живы Вера и бабушка Анисья, они бы этого не допустили. Сильно пьющий отчим Глинкин Евгений Васильевич - инвалид войны, без ноги - в трезвом виде был прекрасным, веселым человеком, имел золотые руки. Но в нетрезвом виде… Пьянки, дебоши и скандалы сопровождали мамино детство. Престижную, хорошо оплачиваемую работу на железной дороге дед Евгений потерял. Родители мамы скатывались все ниже. Нет, мама никогда не голодала, Куйбышев хорошо снабжался. У нее было много одежды. Но домашняя обстановка… неудивительно, что, закончив Куйбышевский педагогический институт, историко-филологический факультет, юная мама постаралась уехать подальше, аж в Туву, из любимого города Самары… Всю жизнь она с горечью вспоминала свою любимую тетю Веру (почему-то в Самаре говорят не «тетя», а «кока» - кока Вера) и всю эту трагическую историю, искалечившую ее жизнь. Впрочем, говорила она, если бы не это, не встретилась бы я с папой, вы бы у меня не родились. «Все к лучшему в этом лучшем из миров»…

Вот практически и все, что мы знаем о наиболее отдаленных маминых и папиных предках. И ничего-то нам почти не осталось от наших прадедов, прабабушек, бабушек и дедушек – ни архива, ни памятных вещей. Лишь три иконы – Богородица от маминой бабушки, небольшая, писаная на дереве приблизительно в XIX веке, очень красивая, архангел Михаил и Богородица от папиной мамы – тоже небольшие, обе писаные на железе. Странно – ведь и папа, мама в общем-то всю жизнь были атеистами. А остались от их предков только иконы… Впрочем, я не совсем справедлива, ведь от самарской бабушки нашей семье все-таки досталась ни много ни мало квартира, которую удалось продать под снос в 2001 году и купить квартиру в Прокопьевске. В этой квартире и умерли сначала папа, потом мама…

Жизнь семьи Владимира Михайловича и Риммы Петровны Шабалиных

Итак, в Республике Тува в 1960 году встретились молодые люди: Римма (помните ту учительницу Римму Филатовну?) Сапожникова и Владимир Шабалин, она блондинка с золотыми вьющимися волосами, волжанка, он – смуглый сибиряк с гривой смоляных волос, с типично восточной внешностью. Работали они в средней школе поселка Тээли учителями русского языка и литературы, он стал вскоре работать директором.

Поженились. В 1961 году, 12 июля, в Туве родилась я, автор этой работы Людмила Владимировна (вспомним и учительницу Людмилу Владимировну… мама-то хотела меня Верой назвать). Тува плохо отразилась на здоровье моей мамы. Долго прожить там они не смогли, но дело не только в противопоказаниях по здоровью… Отец с его неуемной, я бы сказала, бешеной любознательностью и жаждой действия скоро стал местной знаменитостью. Он начинает интересоваться вопросами филологии, публикует в научном сборнике статью об особенностях фонетики тувинского языка. Почему тувинцы так своеобразно используют русский язык? Говорят вместо «фуфайка» - «пупайка», вместо «Ведро» - «педро», а слово «оглобля» и вовсе превратилось у них в «аглангай»! Статья отца вызвала большой интерес у ученых, да и у простых людей. Тувинцы приезжали из дальних мест в Тээли, чтобы посмотреть на странного русского, который интересуется их языком. Им очень импонировало, что у этого человека типично восточная внешность!

Дети в школе любили Владимира Михайловича и Римму Петровну. Его даже звали работать в Кызыл, столицу республики, в университет… Но было и другое: Владимир Михайлович не мог равнодушно смотреть, как простых, бесхитростных тружеников-тувинцев обманывает высокое и не очень высокое начальство, живущее по законам феодального байства, ужесточенным ленинско-сталинскими порядками. Он пытается сигнализировать наверх о махровом воровстве, махинациях со скотом и попадает под надзор КГБ. В последние годы жизни он рассказал нам с братом то, о чем очень долго молчал. Как ему дали понять, что Туву ему лучше покинуть, как ходили за ним по пятам, перлюстрировали письма. Как он сумел обмануть КГБ (!), сделав вид, что собирается с семьей уехать аж в Норильск или даже Петропавловск-Камчатский, посланы были запросы, чуть ли не оформлены документы. Некоторое время они с моей мамой и со мной живут в Абашево. И – совершенно неожиданно для надзирающих органов – он едет с семьей в поселок Прокопьевского района Верх-Егос. Здесь в 1964 году, 19 октября, родился сын Виктор.

Через год Владимир Михайлович едет в станционный поселок Каменный Ключ, где уже обосновывается надолго. Вскоре его назначают директором Каменноключевской средней школы. Мама наша работает учителем русского языка и литературы. Оба очень любят книги и покупают их при малейшей возможности.

Шабалин Владимир Михайлович всегда является «возмутителем спокойствия». Маленькую деревянную школу он много лет достраивает, перестраивает, переоборудует, монтирует систему водяного отопления и так далее. Нелегкая, суровая доля директора сельской школы, постоянные поездки (автобусного сообщения и школьного транспорта тогда не было, только ночные поезда!), бесконечные хозяйственные заботы, вечное противостояние с начальством, которое его не любило никогда. Он начинает огромную краеведческую работу, исследует свой край, ходит с детьми в походы, расспрашивает старожилов, ветеранов войны. Результаты своих исследований, поначалу узкого, местного масштаба, он публикует в районной прессе. Вскоре определяется его основной на тот момент научный интерес – участие кузбассовцев в битвах Великой Отечественной войны. Он организует школьный клуб «Поиск», привлекая детей к процессу розыска по стране ветеранов войны, начинает огромную переписку с этими людьми, просит через прессу откликнуться тех, кто воевал в конкретном соединении, принимал участие в конкретных боевых действиях, ищет адреса определенных людей, о которых точно знает, что они выжили. Бесконечные часы он проводит за печатной машинкой, на столе, на полу около стола, на полках громоздятся груды книг, заметок, черновиков… Проводит встречи с ветеранами как местными, так и приглашенными из других мест. Ездит в другие города, чтобы работать в архивах. Везет делегацию учеников на слет ветеранов 32-й КСД в город Саратов. Долго и тяжело создается книга «Сибиряки на поле Бородинском», объединившая темы сибиряков – участников Отечественной войны 1812 года и сибиряков, принявших в 1941 году бой на Бородинском поле с немецкими фашистами (эта книга, к сожалению, не увидела свет при его жизни, областные власти не сочли книгу сельского директора школы достойной опубликования). Но его интересуют и другие направления истории войны – кузбассовцы и Сталинград, кузбассовцы и военные действия под Ленинградом, кузбассовцы и освобождение Восточной Европы. Он выходит на областной литературный альманах «Огни Кузбасса» и публикует там несколько статей военной тематики. Он пишет знаменитое и доныне, пронзительное стихотворение «Иганино», в котором повествует о маленькой деревне, куда после войны из двухсот мужчин вернулся только один – инвалидом… Он пишет поэму о Бородинском поле 1941 года. В 1983 году по его инициативе состоялась телевизионная передача, посвященная ветеранам войны и деятельности клуба «Поиск».

Он пишет исследование о сталинградцах Кузбасса, и с этой работой связана страшноватая история, свет на которую, опять-таки через много лет, пролила Антонина Михайловна Архипцева, в 70-е годы школьная секретарша, моя золовка. Рукопись, которую Антонина по его просьбе распечатала в несколько экземпляров, он послал на ознакомление в некую редакцию в Кемерово, какую, к сожалению, уже не установить. Пришедший вскоре ответ был ужасен (этим Владимир Михайлович поделился не с семьей, а только с Антониной Михайловной). Оказывается, автор данной работы преступно исказил историю войны и достоин всяческих кар. Отец просто испугался, не за себя, за семью, ведь там были просто угрозы! А в чем же, собственно, состоит искажение истории войны в «Сталинградцах Кузбасса»? Владимир Михайлович ничего не придумывал, не притягивал за уши. Он писал правду – ту, которую обнаруживал в письмах участников войны. Правда была страшной – о колоссальных потерях, о жутких условиях, в которых люди воевали, честно и самоотверженно, не щадя здоровья и жизни. Принятый тогда, диктуемый идеологией тон во всем, что касалось истории войны, был другой – пафосно-крикливый, натянуто бодрый, а в итоге – откровенно лживый. Какие потери, разве они имеют значение? В общем, не только о публикации думать не стоило, но следовало ожидать неприятностей. От чего уехал когда-то из Тувы Владимир Михайлович, к тому же через много лет и пришел... Все это происходит в 1977 году.

В начале 1978 года сгорает средняя школа, на переустройство которой ушло столько сил и времени. Действительно ли она сгорела по нерадивости работников? (Владимир Михайлович был в это время в долгосрочной командировке, на курсах. При нем школа сгореть не могла бы, я думаю, он этого не допустил бы никогда, он и ночами школу обходил, следил за работой кочегаров). Факт, что никого не наказали, выговор получил лишь Владимир Михайлович, вернувшийся домой аккурат в ночь пожара, - за несоблюдение каких-то там правил (ложь – все он соблюдал, он был отличным хозяйственником). Факт, что незамедлительно, оперативно организовав школьные занятия в старых деревянных помещениях бывшей больницы, Владимир Михайлович развивает бешеную деятельность, пытаясь заставить районное и областное начальство срочно приступить к постройке новой школы. Убедившись, что это невозможно, он пишет в Москву и доходит буквально до самого Брежнева. Факт, что школу заставили строить. Факт, что всех этих хлопот всяческое начальство ему не простило и, дав построить и оборудовать школу, с шумом и треском сняло его с должности в 1985 году – за отсутствие надлежащего внутришкольного контроля; в то время как он неделями мотался по области, доставляя в школу оборудование и необходимые материалы! Все эти факты складываются в страшную, грязную историю, которую я лично никогда не забуду и не прощу ни Советской власти в целом, ни господам, лично к ней причастным, чьи фамилии я помню до сих пор все до одной.

Многочисленные комиссии пытались найти следы финансовых злоупотреблений, которых на большой стройке вроде бы не могло не быть. Неизвестно кем вдохновленные бандитствующие юнцы били окна в квартире Владимира Михайловича, зарядом дроби расщепили дверь в сенях, громили огород. Пару месяцев ему пришлось ходить на уроки бесплатно – зарплата почему-то ему не шла. Одновременно пытались организовать увольнение Риммы Петровны по результатам профессиональной аттестации; все самые плохие характеристики были написаны и подписаны. Не вышло, ничего не вышло! Комиссии вернулись в Кемерово несолоно хлебавши: ни одной чужой копейки Владимир Михайлович в жизни не присвоил. Хулиганов посадили в тюрьму, правда, за другие преступления (главную роль в банде играли, конечно же, чисто случайно… два сына нового директора Каменноключевской средней школы!). Учителя, состоявшие в комиссии по аттестации, подали голоса за Римму Петровну; они просто были порядочные люди и все поняли. Владимир Михайлович стал работать рядовым учителем истории, и сколько же у него стало свободного времени, чтобы исследовать, изучать, писать! А школа, трехэтажная, кирпичная, прекрасная, как многомачтовый корабль, вознеслась над поселком. Кто знает, если бы не она и не Владимир Михайлович, может, и не было бы уже поселка-станции Каменный Ключ… Уже после 40 лет отец узнал о судьбе своего отца Михаила Николаевича Шабалина. Отец был в Красноярске на курсах директоров школ. И вот к нему подходит другой директор, пожилой человек, и спрашивает у него фамилию. Что-то вы, говорит, похожи очень на моего друга Шабалина… Так отец узнал, что его отец не погиб на войне, а выжил, хотя прошел войну фронтовым корреспондентом, потом работал преподавателем вузов в Москве и других городах, умер в 1977 году, у него семья, трое детей. Позже связался отец со своей сводной сестрой москвичкой Ольгой Михайловной Шабалиной, переписывался с ней, после его смерти писала в Москву Римма Петровна, а потом я. Что-то долго нет писем от Ольги Михайловны…

Рядом с отцом тихо и незаметно, самоотверженно жила и работала Римма Петровна. Ох, и нелегко ей было рядом с нашим отцом, авторитарного склада человеком, фанатиком науки и педагогической работы! Ох, и тяжко давалась ей, доброй, спокойной, тихой женщине, скромная учительская зарплата! Ох и нелегко было вести ей деревенское хозяйство, порядок наводить в большой квартире, забитой книгами и отцовскими черновиками! Но она не только везет на себе все это, но успевает заниматься с нами, детьми, умудряется (еще с Тувы) освоить фотографию, выкраивает деньги на увеличитель, химреактивы, пленки, фотобумагу, фотографирует, проявляет, печатает – и оставляет огромное количество фотографий, до сих пор хранимых в нашей семье, в школьной библиотеке, в районном отделе культуры – фактически фотолетопись семьи и школы... Во второй половине 80-х годов научные интересы Владимира Михайловича сосредотачиваются на вопросах топонимики. Он продолжает создавать материалы о происхождении и истории населенных пунктов Кузбасса, но все больше углубляется в вопросы происхождения названий сел, городов и рек, а потом даже и улиц. Он пишет ни много ни мало – книгу по топонимике края «Тайны имен земли Кузнецкой», и эту книгу издает Кемеровское книжное издательство. Это фундаментальное исследование имеет до сих пор, да и, думаю, никогда не потеряет огромную научную ценность и является настольной книгой для географов Кузбасса и для всех, кто интересуется своей историей, географией и языком. Он занимается происхождением названий улиц городов и сел Кузбасса, историей телеутов, создает труд о фамилиях людей, населяющих территорию Каменноключевского сельского поселения «Замок с секретом». В конце 90-х годов он сдружился с владельцем газеты «Шахтерский край» Анатолием Ивановичем Мельниченко, и с тех пор в этой газете публикуется огромное количество статей Шабалина как на тему топонимики и антропонимики, так и по истории сел района и других. Эти публикации продолжались долго – и после смерти Владимира Михайловича (их продолжала готовить Римма Петровна), и после смерти Мельниченко, вплоть до окончательной гибели газеты. В 2002 году А. Г. Тулеев вручил Владимиру Михайловичу «Свидетельство» победителя районного конкурса «Педагогические таланты Кузбасса» и премию в 10 тысяч рублей за комплекс работ «Твоя улица, кузбассовец». В том же году Владимир Михайлович принимает активное участие в историко-краеведческой экспедиции по селам района «Малая Родина». Мечтал Владимир Михайлович о создании «Словаря происхождения фамилий жителей Кемеровской области», «Топонимического словаря азиатской России», хотел все-таки напечатать в областном издательстве (перестройка же!) «Сталинградцев Кузбасса» и «Сибиряков на поле Бородинском». Смерть отца 9 декабря 2003 года скорректировала эти планы. В 2009 году, 29 декабря, умерла мама. Оба похоронены на Каменноключевском кладбище.

Лучше всего о жизни отца сказал в стихах мой брат Виктор:

Идеей одержим проникнуть в тайну слова,
за письменным столом творит свой адский труд,
везет свой воз, и не одна подкова
изломана о каменистый путь.
А за окном ненастная погода,
меняются знамена и гербы.
Радетели за счастие народа
в безумных клятвах разбивают лбы.
А здесь все так же: свет настольной лампы
и тысячи исписанных страниц,
и груды книг, как мощные атланты,
поддерживают трепетную мысль.
И вот в руках заветная синица,
от типографской краски чуть горька.
Здесь жизнью дышит каждая страница.
А журавлям оставим облака.

В 2005 году Каменноключевской сельской библиотеке присвоено имя Владимира Михайловича Шабалина. Здесь организован музей отца, экспонаты для которого предоставила, конечно же, наша семья. Здесь содержатся отцовы и мамины личные вещи, папины статьи, книги, вырезки из газет, рукописи, работы, которые были набраны и напечатаны уже после 2003 года – практически собрано чуть ли не все его наследие. В том же году в Прокопьевске на доме, где отец жил последние годы, открыта мемориальная доска. Каждый раз, когда я бываю в городе и приближаюсь к дому № 29 по улице Ленина, я вижу эту доску и говорю: «Здравствуй, папа»…

Среднее поколение семьи

Брат и сестра Виктор и Людмила Шабалины… судьбы и похожи, и не похожи. Оба закончили педагогические вузы, Виктор – филологический факультет Новокузнецкого института, я – исторический факультет Кемеровского университета. Оба - сельские учителя, Виктор преподавал сначала русский язык и литературу, а сейчас историю – в деревне Михайловка Прокопьевского района, я – учитель истории в родной Каменноключевской. Оба заядлые книгочеи, как и отец с мамой, оба достаточно артистичны; брат студентом блистал в театральном кружке, как и отец когда-то, и его тоже приглашали работать актером в городской драмтеатр! (Кстати, его, как и отца, звали после окончания вуза в аспиранты при кафедре). Я всю жизнь читала со сцены стихи, сначала чужие, пару раз даже танцевала «цыганочку», а сейчас с удовольствием пою в сельском хоре партию третьего голоса и снова читаю со сцены стихи, теперь уже только свои. (Между прочим, люблю шить; как не вспомнить, что прабабка и бабка были портнихи!) У обоих по два ребенка, у меня сыновья Роман и Павел, у него дочь Ольга и сын Дмитрий, а еще усыновленный Витей сын Ирины от первого брака Роман; старший Рома женат, у него есть дочка. Да, с личной жизнью мне не повезло (хотя как посмотреть, конечно; изгнанный мною муж Александр Иванов был тем еще субъектом!), сыновей растила одна; вот только что бы я делала без помощи мамы и папы своих, я не знаю. Слава Богу, у Виктора с этим все в порядке, его супруга Ирина тоже учитель, оба работают много лет бок о бок, всегда держали большое хозяйство, чтобы иметь возможность что-то купить. А еще – мы оба пишем стихи! Вот только брат писал их всегда, с детства, а я – эпизодически, по случаю, пока наконец что-то странное не произошло в 2010 году и стихи не пошли, что называется, потоком. Сейчас у меня несколько сот стихотворений, несколько раз меня печатали в районной и областной прессе, есть моя страничка и в Интернете. Брата заметили гораздо раньше: в 1998 году выпущен его стихотворный сборник «На перепутье». Его часто печатают в районной прессе. Одно из его стихотворений как-то победило в районном конкурсе. Там были такие строки:

…Пишу, когда навоз
Бросаю по весне в раскисшем огороде.
Завистники в ответ: уж не смеется ль он?
Навозные стихи – рисовка и потеха!
… Его перекидал за зиму сорок тонн,
И уверяю вас, мне было не до смеха…

Не сказать, что мы уж очень серьезно относимся к своим стихам, к популярности мы не рвемся. Но это дело для нас, быть может, главное в жизни. Это очень приятно – быть поэтом:

И, отставив в сторону грешный пир
Заморочек, обид и грехов,
Он садится за стол и создает мир,
Как сам Господь Саваоф…

Скажу еще одно: наши с братом стихи – действительно хорошие. Это я могу утверждать совершенно объективно хотя бы потому, что лет сорок (!) читала чужие стихи, прежде чем начать писать свои…

Молодое поколение семьи

Витина старшая дочка Ольга закончила Кемеровский медицинский институт, сейчас работает в Кемерово хирургом. Очень красивая и артистичная девочка, прекрасно поет, при этом исключительно серьезная, отличница и умница. Кстати, как и мой сын Павел, без проблем поступила в 1988 на бюджетное отделение вуза. Это к вопросу о том, насколько доступны для сельских выпускников городские вузы. Открою один великий секрет: надо хорошо учиться в школе! Там же учится сейчас младшенький сын Виктора Дима, на юридическом факультете университета. Мой старший сын Роман, отучившись в спортивном техникуме, поработал год в Каменноключевской школе физруком, ушел в армию (тогда еще служили два года); отслужив, поступил работать в МВД и сейчас работает в линейной полиции города Новокузнецка вместе с супругой Женечкой. Моя старшая сноха, урожденная Вешнякова – миниатюрная блондинка, но характер у нее истинно офицерский, твердый и волевой. Оба заканчивают вузы заочно, он – педакадемию, она – юридический факультет. Я храню Ромины письма из армии, они так талантливо написаны, очень любила их и мама моя, Ромина бабушка:«Привет, бабуль! Начну с того, что у меня все нормально, я здоров, сыт. И все остальные блага в определенных пределах у меня есть. Отношения в роте с сослуживцами хорошие, из старослужащих тут только командиры, и с ними у меня отношения хорошие, так как я исправно изучаю уставы и вовремя их рассказываю наизусть. Моего призыва здесь ребята из Красноярского края, из Иркутской, Читинской областей, Алтайского края. Даже тувинец здесь есть, он поселок Тээли знает, где мама родилась. И у одного сержанта по фамилии Курганов тоже бабушка в Прокопьевске живет, а сам он из Ленинска-Кузнецкого. А тот тувинец аж в Санкт-Петербурге на психолога учился… с высшим образованием тут хватает ребят, им всего год служить. Мы тут не всё уставы учим, ездим на стрельбище. Сначала из мелкокалиберной винтовки стреляли, я выбил 25 из 30-ти. Это отличный результат, меня замполит похвалил. Но когда стали стрелять из автомата Калашникова, я выбил 28 очков из 30-ти, плюс к этому ростовую фигуру, что за 200 метров, сбил, а кроме меня, ее сбил только командир моего взвода. Я лучший результат в роте показал… Пока, до скорого. Желаю тебе крепкого здоровья, чистого и светлого неба над головой, всегда быть в хорошем настроении. Твой любящий внук Роман».(Заметим в скобках, что Рома близорук, уже в старших классах и армии носил очки. То ли дедовские, шорские, охотничьи гены действовали? Дед-то сам только на грибы охотился. Кстати, Ольга и даже я, с сильнейшей близорукостью, при случае показывали неплохие результаты в стрельбе).

Всех удивил в 2005 году мой младший сын Павел, поступив на актерское отделение Кемеровского университета, на бюджет. Интересно, что это отделение открывается раз в пять лет: то ли Павлу повезло, что в год окончания школы как раз он попал на эту специализацию, то ли наоборот, отечественному театру повезло с Павлом? Он рассказывал мне, как приемная комиссия спросила у него: какую роль он мечтает сыграть? Павел ответил, что сыграл бы князя Мышкина из романа Достоевского «Идиот». У деревенского паренька насмешливо спросили, а видел ли он сей роман? «Я читал роман, видел фильм Пырьева с Яковлевым в главной роли, слушал запись спектакля Товстоногова со Смоктуновским и видел сериал Бортко с Евгением Мироновым», - был ответ Павла. Хотела бы я видеть лица товарищей из приемной комиссии в тот момент! После окончания вуза сын поехал работать в Томск, по приглашению знаменитого Томского кукольного театра «Скоморохи», и работает там по сей день. Он женат на милой девочке Насте, студентке университета культуры, будущей художнице. Павел и сам талантливо рисует, очень музыкален, подростком писал удивительные стихи:

Ты прости, я рискнул поменять
Чашку чая на Млечный путь.
Не смотри, что, поранив меня,
ты увидишь холодную ртуть.
Ты живешь на Луне – как так?
Ты разводишь белесых китов.
Я покинул Итаку. Итак,
Куда скажешь, пойти готов.

Жаль, что бросил, я ему всегда говорю: ах ты, мой Артюр Рембо сибирский… Тот, как известно, тоже писал только в юности… Недавно сын отличился. В октябре 2012 года в городе проходил фестиваль сибирских кукольных театров «Сибирские кукольные игры». Павел получил награду за лучшую мужскую роль – роль герцога Глостера в созданном по мотивам шекспировских пьес спектакле «Балаган герцога Глостера». Награду вручил ему не кто иной, как знаменитый наш актер, бывший новокузнечанин Владимир Машков. Его родители были артистами кукольного театра… Даже приз под названием «Золотой львенок» он придумал сам и назвал в честь своего отца, которого звали Лев. Легко представить, как мы рады и как гордимся Павлом. Вот и вырвалось, наконец, в нашей семье на волю то, чему не позволили вырваться ни Владимир Михайлович, ни Виктор Владимирович – артистическое, актерское начало.

Какое же это великое дело – семья, семейные узы, семейные связи, традиции, семейные легенды и тайны, генетически заложенные способности, семейные духовные ценности… Как таинственно, непостижимо все это живет, перекликается, переплетается, выходит на свет и снова пропадает… «Ах, королева, - игриво трещал Коровьев, - вопросы крови – самые причудливые вопросы в мире!.. Я ничуть не погрешу, если, говоря об этом, упомяну причудливо тасуемую колоду карт», - так писал в свое время любимый в нашей семье Михаил Булгаков.

Кровь – не водица, - веками говорили в народе…

В статье использованы материалы сайта ЦБС Прокопьевского муниципального района.

Комментарии:

- пока не добавлено ни одного комментария

Добавить комментарий

От имени:

(можно изменить)

Ответ на:

Комментарий:

0/2500

Защита от спама:

четыреприбавитьодинравно:
Список всех статей
Каменный-Ключ.рф © 2012-2024
Яндекс.Метрика
88b27a89a46e907afa58edb086bde51215

Добавить на сайт

- необходимо авторизоваться (войти на сайт)